Материал книги Фрэнка Хольта «Сокровища Александра Македонского. Как богатство одного человека изменило весь мир?» (изд-во Оксфордского университета, 2016 год). Как известно, Александр Македонский владел самым большим золотым запасом в античности. На что он его потратил? В том числе, на производство монет.
Предположение о том, что Александр Македонский быстро пустил свои неподвижные богатства в продуктивный оборот, кажется обманчиво очевидным. Серебро и золото составляли лишь часть накопленных Александром активов, но количество монет с его именем, сохранившихся до наших дней, создает впечатление, что он превратил большую часть своих металлов в деньги.
Но можно ли количественно измерить и содержательно изучить это предположение?
Известный нумизмат Франсуа де Каллатая считает возможным оценить объем выпуска монет Александра, в то время как другие эксперты остаются скептиками. Его методология, по сути, состоит из двух пунктов: определить, сколько штемпелей для аверса первоначально использовалось для чеканки определенных монет, исходя из количества штемпелей, представленных в сохранившихся собраниях монет, а затем умножить эту цифру на среднее количество монет, для которого мог быть использован штемпель до его замены. Первая переменная зависит от наличия тщательных исследований, которые очень сложно осуществить. Вторая переменная – это предположение, частично основанное на сравнительных данных, в основном средневековых, а также на некоторых современных экспериментах. Эти пункты, хотя и вызывают споры, использованы лишь для того, чтобы ограничить неопределенность до приемлемого уровня.
В 1989 году эта методика привела к очень интересному результату, который позволил сопоставить объем чеканки монет Александровского типа, отчеканенных около 332-290 гг. до н. э., с количеством золота и серебра, захваченного в Персии. Предположительное совпадение объема захваченных сокровищ (о которых в литературной традиции сообщается как о 180 000 талантов; 1 талант – 26 кг) и отчеканенных из них монет Александра (экстраполированный на 200 000 талантов, если исходить из 30 000 монет на штемпель) показался де Каллатаю достаточно вероятным, но нумизмат Мартин Прайс посчитал это простым совпадением. Корреляция действительно выглядела слишком убедительной и вряд ли соответствовала действительности.
Впоследствии де Каллатая сам отказался от своих первоначальных расчетов, предпочитая теперь снизить оценку количества изготовленных монет на штемпель с 30 000 до 20 000 для серебра и 10 000 для золота. В итоге он приходит к выводу, что "вместо 200 000 талантов, тираж монет с именем Александра теперь уменьшился до 90 000 талантов, а общая эквивалентность с персидскими богатствами исчезла". Однако в других исследованиях де Каллатая использует то же количество штемпелей, но предполагает, что в среднем на один штемпель приходилось 20 000 монет как для серебра, так и для золота, что дает цифру "не менее 131 000 аттических талантов". Исходя из таких изменчивых предположений, он, тем не менее, поддерживает основные положения сценария история Иоганна Дройзена: "Главным достижением Александра было введение в обращение этих гигантских масс драгоценного металла, которые оставались неподвижными в течение многих поколений". Он дополнительно определяет это количественно, предполагая, что через четверть века после смерти Александра монеты с его именем составляли половину или более всех греческих денег в обращении. Таким образом, неоднократно предупреждая о неопределенности своих расчетов, де Каллатая тем не менее поддерживает теорию монетизации. Фактически, его цифры означают, что когда-то существовало около 24 млн золотых и 126 миллионов серебряных монет Александра. Если к ним добавить бронзовые монеты эпохи правления Александра, то на планете было бы больше монет Александра, чем людей.
Какими бы впечатляющими ни были эти цифры, они не должны затмевать существенный факт: все современные расчеты объема чеканки монет Александра показывают значительный разрыв между объемом драгоценных металлов, захваченных в Персии, и количеством выпущенных монет. Если принять разнообразные расчеты де Каллатая, то это будет означать, что Александр и его преемники монетизировали в лучшем случае лишь 50-75% драгметаллов, захваченных в Сузах и Персеполе, то есть, в Персии. Этот диапазон немного вводит в заблуждение, поскольку Александр захватил более 180 000 талантов из Персии в целом, и, кроме того, значительная часть монет Александра была отчеканена в Македонии, предположительно из местных, а не персидских запасов. Здесь также не учитывается тираж монет Филиппа, отчеканенных Александром до захвата персидских драгметаллов. Поэтому мы должны предположить, что степень использования персидского золота и серебра Александром с целью ввода их в обращение была переоценена. На самом деле, заключает де Каллатая, в эллинистическом мире, то есть, в захваченном Александре, в целом было превращено в монеты лишь десятая часть драгоценных металлов.
Необычайный объем богатств, захваченных Александром, не подвергается сомнению, и их объемы до сих пор поражают воображение. Тем не менее, это не должно означать, что большая часть, если не все, "пассивные" драгметаллы Персии были пущены в оборот в рамках новой экономической политики, которая каким-то образом оправдывает в глазах современных исследователей то, с помощью чего было добыто это богатство. Объем, конвертированный в производительную валюту, просто не соотносится с конфискованными активами.
Этот вывод подтверждают упоминания в источниках о больших запасах не-отчеканенных персидских драгметаллов, все еще хранившихся в сокровищницах Александра спустя годы после его смерти.
На самом деле, если бы Александр послушал своего старого генерала Пармениона и принял предложение Дария, царя Персии, об урегулировании конфликта мирным путем, до битвы при Гавгамелах в 331 г. до н. э., то можно сделать интересный расчет. Дарий предлагал уступить все земли к западу от реки Евфрат плюс выкуп в размере 30 000 талантов за его семью. Если добавить к этому выкупу уже завоеванные Александром трофеи и доходы от текущих владений в Европе, Африке и Азии, то богатство Александра к 323 году приблизилось бы к 90 000 талантов, которые, по оценкам де Каллатая, он и его преемники в итоге смогли пустить на производство монет. Другими словами, цель Александра по монетизации такого количества богатства могла бы быть достигнута без долгих восьми лет дорогостоящих, опустошительных войн, в результате которых погибли многие тысячи людей, был разрушен Персеполь, потеряны обозы с грузом, разрушены деревни и истреблены племена. С чисто экономической точки зрения, без морального подтекста, древнему миру было бы лучше, если бы Александр пошел на компромисс в 331 году до н. э., хотя это не могло произойти, учитывая этику самого Александра. Не царское это дело – думать об экономике.
Тем не менее ученые продолжают искать положительные стороны завоеваний Александра. Помимо расчетов объема производства монет на основе штемпелей, некоторые приводят и другие косвенные данные, свидетельствующие о выгодности захвата и монетизации персидских сокровищ. Например, исследования концентрации свинца в ледяном керне (пластах льда, извлеченных современными учеными; химический состав воды в льдах определенного периода указывает на состав атмосферы того периода) Гренландии выявили периоды сильного загрязнения, связанные с добычей и выплавкой свинца и серебра в древности. Эти интересные данные были интерпретированы де Каллатаем следующим образом: "Никого не удивит, что плавка свинцовой руды (для извлечения серебра) была высокой в 370 г. до н.э. и еще более высокой в III в. - т.е., во время массовой чеканки серебряных монет из запасов, накопленных персидскими царями". Его хронология на самом деле искажена примерно на 40 лет, поскольку на самом деле речь идет о 410 г. до н. э., но реальная проблема заключается в том, что при чеканке монет из персидских запасов использовалось уже добытое и выплавленное серебро. Любая связь между атмосферным свинцом и деятельностью Александра должна заключаться главным образом в добыче руды из его собственных македонских рудников.
Другой источник косвенных данных о монетизации - монетные хранилища. Например, всего через несколько лет после смерти Александра некий человек в Парве (современный Даманхур) в Египте положил в кувшин на хранение более 8 000 тетрадрахм Александра (1 тетрадрахма - 17,2 г серебра) - клад, достаточный для обеспечения хорошей жизни в течение более 263 лет. Мы не можем знать, зачем это было сделано - для защиты денег перед лицом какой-то надвигающейся угрозы или в качестве тайника для сбережений, - и почему владелец так и не смог извлечь свое богатство. Такие огромные накопления свидетельствуют лишь о том, что денег для накопления было предостаточно, что, возможно, подкрепляет идею о фактическом перепроизводстве монет. По словам Ксенофонта, "никто никогда не обладал таким количеством серебра, чтобы не желать большего, и, если человек оказывался обладателем огромного количества серебра, он с таким же удовольствием закапывал излишки, как и использовал их". Поэтому примечательно, что монеты Александра до сих пор были найдены в 653 закопанных кладах, что больше, чем у трех следующих по списку древних царей: Лисимаха (236 кладов), Филиппа II (221) и Филиппа III (175). На рисунке ниже показан типичный клад драхм Александра, извлеченный из горшка в Израиле.
Само существование монетных кладов свидетельствует о монетизации, но можно ли надежно определить степень монетизации? Историк Дж. К. Дэвис утверждает следующее:
«Через них [монетные дворы Александра] должна была пройти по крайней мере часть захваченных сокровищ персов в размере 170 000-190 000 талантов, не говоря уже о доходах, которые каждый преемник явно стремился максимизировать и монетизировать. Таким образом, в раннеэллинистический период [создание империи Александра Македонского, ее распад и образование эллинистических государств (336 [или 334] — ок. 280 до н. э.] произошел серьезный качественный сдвиг в сторону использования чеканного металла в качестве средства обмена или передачи доходов: не менее 1900 или 79,6% из 2387 греческих монетных кладов, известных к 1973 году, были захоронены в течение трех веков с 330 по 31 год до н.э. - это приблизительное, но вполне достоверное отражение изменений в этом отношении по сравнению с классическим периодом [V-IV вв. до н.э.]».
К сожалению, статистика, названные здесь как «приблизительная, но достоверная», явно неверна и вводит в заблуждение. Исходные данные были неправильно сопоставлены, преувеличивая резкий рост количества кладов в раннеэллинистический период, поэтому не является показателем сдвига в сторону использования отчеканенного металла в качестве средства обмена.
Почему расчеты Дэвиса неправильны?
Продолжение тут.
